http://www.kommersant.ru/doc-rss/1862184

В Воронеже судят бизнесмена, который заключал с кандидатами в депутаты договоры о финансовой поддержке в обмен на их голоса. Как выяснил корреспондент «Власти» Всеволод Инютин, эта схема успешно использовалась уже в нескольких кампаниях, а ее авторы, несмотря на нынешний прокол, уверены, что опыт будет востребован и в других регионах.

Детали хорошо отлаженной схемы, позволяющей бизнесменам почти гарантированно сохранять и приумножать свои предвыборные вложения в кандидатов, стали известны случайно — при расследовании уголовного дела директора воронежского ООО «Оконные системы» Валерия Федорова, обвинявшегося в даче взятки. Результатом нового расследования стало дело о незаконном финансировании выборов в Нововоронежскую гордуму, в рамках которого бизнесмену инкриминируется ст. 141.1 Уголовного кодекса РФ («Нарушение порядка финансирования избирательной кампании»).

«Они сами подставились»

Как говорится в обвинительном заключении по второму делу, подготовку к захвату власти в Нововоронеже Валерий Федоров начал осенью 2009 года, за полгода до намеченных на март 2010 года выборов в местную думу, на которые он решил выставить свою кандидатуру. Реализовывать план пришлось практически с нуля: в городе бизнесмена не знали, а максимума в 50 тыс. руб. для официального избирательного фонда кандидата в депутаты явно не хватало, чтобы заслужить любовь атомщиков. Тогда Федоров занял 8 млн руб. у бизнесмена Александра Чурсанова и сформировал из этих денег базовую часть черной избирательной кассы. Через помощников и работников своего штаба он нашел полтора десятка местных жителей, которые тоже хотели стать депутатами и решить парламентским путем личные проблемы. С каждым из них бизнесмен письменно заключал самые настоящие договоры подряда, где он выступал заказчиком, а согласившиеся на сотрудничество кандидаты — исполнителями.

Судя по нескольким соглашениям, копии которых есть у «Власти», исполнители брали на себя личное участие в собственной агиткампании, а после избрания обещали поддержать предложенные заказчиком кандидатуры спикера думы и сити-менеджера, не пропускать заседания и не слагать с себя депутатских полномочий без согласования с Федоровым. Сам организатор схемы собирался стать вице-спикером гордумы. Общие для всех пункты договоров касались собственно выборов: заказчик обязался направить в среднем по 1 млн руб. в черные кассы кандидатов и организовать им кампанию (в частности, наладить полевую сеть агитаторов и «создать некомфортные условия для оппонентов»).

В договорах были закреплены и персональные условия кандидатов. К примеру, местный предприниматель Александр Толубаев выставил Валерию Федорову требование после его прихода к власти закрыть «павильоны конкурентов по мясу на рынке» и предоставить четыре участка для строительства собственных торговых точек. А кандидат Павел Бородин просил всего лишь выделить ему небольшой земельный участок в Нововоронеже. При этом неустойка за одностороннее расторжение договоров для каждой стороны равнялась десятикратному размеру выделенных Федоровым в черную кассу денег.

Первая часть плана сработала: 19 из 25 мест в гордуме по итогам выборов получили выдвинутые Федоровым кандидаты. Формально все они были самовыдвиженцами, хотя неформально многих поддерживала «Справедливая Россия». Депутаты сделали Валерия Федорова вице-спикером, а его выдвиженца Александра Щербакова — главой гордумы. Игра стоила свеч: кроме ЖКХ и бюджета 32-тысячного города муниципальная казна регулярно получает часть из 130 млрд руб., которые тратит «Росатом» на строительство Нововоронежской АЭС-2.

Вторая часть плана предусматривала назначение своего человека на пост сити-менеджера Нововоронежа. По уставу города кандидатов на этот пост местной думе предлагает конкурсная комиссия, ключевую роль в которой играют выдвиженцы областного правительства. Чтобы комиссия выдвинула «правильных» людей, Валерий Федоров и его компаньон Евгений Щербатых решили включить в свою схему руководство региона. Они вышли на Андрея Вершинина, главу секретариата губернатора Алексея Гордеева, и предложили ему 10 млн руб., которыми он должен был поделиться с начальством и продавить через комиссию предложенного бизнесменом человека.

Но взяткодатели, очевидно, не учли прошлое чиновника, отставного офицера ГРУ, и к тому же действовали слишком прямолинейно. Взятку Вершинину, сразу после первой встречи с бизнесменами обратившемуся в ФСБ, они должны были передать в гостинице «Брно», о которой местные чекисты шутят, что «там каждая стена все видит и слышит». Весь процесс передачи взятки вели оперативники. Вскоре Федоров и Щербатых были задержаны, а через несколько месяцев получили соответственно условный срок и штраф за дачу взятки должностному лицу. И именно в ходе расследования этого дела впервые всплыли те самые договоры подряда.

«Они сами подставились. Такую возможность превратить в реальные судебные решения имевшуюся у нас оперативную информацию о расписках мы упустить не могли»,— рассказал «Власти» представитель правоохранительных органов, попросивший не называть его фамилию. По его словам, основную часть доказательной базы представили Щербатых и дававший на выборы 8 млн руб. Чурсанов, в это время находившийся в СИЗО как подозреваемый по расследовавшемуся независимо от нововоронежской истории уголовному делу о мошенничестве в долевом строительстве. Почти сразу заговорил о расписках сам Федоров, а после его признаний один за другим начали отдавать следователям свои договоры и избранные депутаты.

«В материалах дела указывается, что Чурсанов не знал, на что давал в долг. На самом деле Федоров был лишь одним из бенефициаров и главным оперативным управляющим. Кроме него и Чурсанова есть еще ряд предпринимателей, которые «заходили» в Нововоронеж»,— говорит оперативник. А высокопоставленный чиновник, курировавший раскрытие схемы, признал, что силовикам «очень повезло»: «Если бы не ошибка Федорова с походом в «Брно» и не арест Чурсанова, вся эта история могла и не всплыть. Расписки с разной степенью успешности применяются в Воронежской области уже несколько лет, они здесь и были придуманы, но всерьез зацепить хоть кого-то из людей, ими пользовавшихся, до истории с Федоровым не удавалось».

«Бумажка надежнее любых клятв на крови»

«Власти» удалось пообщаться с одним из авторов системы кандидатских расписок, который на условиях анонимности провел небольшой ликбез по использованию этой схемы.

«Мы придумали «посадку на договоры» в 2008 году, с тех пор применяли сами на нескольких муниципальных выборах и консультировали использовавших ее людей, в том числе и Федорова,— рассказал он.— Неудачи были единичными, зато во многих муниципалитетах система сработала». По его словам, типичный кандидат-расписочник — это «простой Кузьмич, которого хоть немного знают жители его улицы»: «Избирательные округа на селе маленькие, таких людей найти не проблема. Амбициозных мы старались избегать и работали в основном с теми, кто просил в обмен на поддержку пустяки — асфальт до дома, 200 тыс. руб. на газификацию или кусок земли». После того как набирался достаточный для захвата парламентского большинства пул кандидатов, с ними поголовно заключались описанные выше договоры. «Дальше в их кампанию «вваливаются» наши деньги, они активно агитируют и, как правило, обыгрывают выдвиженцев от власти. Протестные настроения приходились как нельзя кстати»,— отметил собеседник «Власти».

В подавляющем большинстве случаев ставка делалась либо на самовыдвиженцев, либо на кандидатов, шедших под флагами КПРФ и «Справедливой России», хотя «партийная принадлежность абсолютно непринципиальна». «Сложно иметь дело разве что с «Единой Россией»: им нужна куча согласований на самом верху отделения, да и персонального финансирования не получается: деньги текут на общий счет, а распределяют их очень часто ушлые ребята, не дающие тебе никаких гарантий»,— признался источник.

По его мнению, система расписок только на первый взгляд кажется неоправданно рискованной из-за документирования совершаемого преступления. «Получающие поддержку кандидаты никуда не идут сдавать нас. Договоры заключаются только при обоюдном интересе, никто никого не принуждает, и чаще всего стороны остаются довольны»,— заверил он. В обмен на призрачную опасность отправиться на скамью подсудимых «инвестор получает железный аргумент»: «Психологически для простых граждан подписанная бумажка, даже имеющая нулевую юридическую силу, как в случае с этими «подрядами», надежнее любых клятв на крови. Люди боятся нарушать написанное, а не сказанное. Кроме того, если для суда эти расписки ничего не значат, то бандит Вася, увидев их, не будет сомневаться, что нарушителю надо сделать больно».

Сам собеседник «Власти» еще «не сталкивался с необходимостью вразумлять» депутата, нарушившего договор. В то же время столь надежная схема, по его словам, пока успешно применяется только в Воронежской области: «Я знаю, что были попытки устроить что-то подобное в Подмосковье и на Урале. Но до ума там дело не довели». Впрочем, справедливости ради стоит напомнить, что еще в 2004 году похожая схема применялась на выборах рязанского губернатора, но тогда даже наличие письменного договора со спонсором не заставило победившего кандидата выполнить свои обязательства (см. справку «Дело о 48 миллионах«).

«Обком не торгуется»

С тем, что невыполнение кандидатами своих обязательств перед организаторами их кампаний и спонсорами является серьезной проблемой, согласны и опрошенные «Властью» представители оппозиционных партий. А самой настоящей бедой, особенно в регионах, стали в последние годы «перебежчики».

«Ищешь в каком-нибудь запуганном райцентре или депрессивном моногороде человека, готового открыто выдвинуться от «Справедливой России». Вкладываешь в него технологии, мозги и деньги, он побеждает, сразу же начинает испытывать мощное давление областных властей и уже через месяц рассказывает в какой-нибудь казенной газете о том, какой ты негодяй»,— описывает стандартную ситуацию политтехнолог Константин Комков. Более десяти лет он руководит кампаниями «Справедливой России» в команде депутата Госдумы от Курской области Александра Четверикова. По его подсчетам, за это время партия лишилась нескольких десятков выдвиженцев: «Почти все они убежали в «Единую Россию». Привязать людей очень тяжело — не помогают ни их публичные заявления о любви к справороссам, ни даже прямое служебное подчинение».

В еще более сложной ситуации находятся представители КПРФ, традиционно испытывающие трудности с финансированием. «У нас система сбора средств построена на совершенно ином основании: обком не торгуется в духе «ты дай денег, а мы тебе продавим участок земли или льготы»,— говорит депутат Госдумы, лидер орловских коммунистов Василий Иконников.— Если бизнесмен хочет инвестировать в партию, он это делает без конкретных договоренностей в духе этих расписок. Речь идет только о том, что, если его начинают, к примеру, не по делу давить власти, за него вступается вся партийная вертикаль — от депутатов сельсовета до ЦК. Но многие ищут больших гарантий и бегут к «Единой России». А потом, когда эта партия их бросает, вступаемся за перебежчиков снова мы».

В партии власти работа с инвесторами построена иначе. «Вкладываться приходится много — и далеко не всегда добровольно,— говорит один из воронежских депутатов-единороссов.— Чаще всего функционеры используют мягкий прессинг. Приходит к тебе какой-нибудь замначальника исполкома и говорит, что партии нужно столько-то денег. Если упираешься, он может, к примеру, спросить, работаю ли я с областным бюджетом. А потом намекнуть, что в финуправлении сидят очень талантливые люди — могут совершенно законно провести моей фирме операции за день, а могут и за полгода». Однако и партия власти никаких железных гарантий поддержки не дает. Только если в случае с оппозиционными партиями кандидаты имеют привычку «убегать», то в «Единой России» обычно партия сама отказывается от своих же выдвиженцев. Функционеры единороссов уже несколько лет используют для своих партийцев, попавшихся на откровенной уголовщине или проштрафившихся перед федеральным руководством, универсальную формулировку: «Исключен за создание негативного имиджа партии».

Тем не менее партийцы уверяют, что на схемы, подобные расписочной, не перейдут. «Эти бумажки — верная смерть для абсолютно любого политика. Стоит им появиться в СМИ или стать достоянием партийного руководства — и все, можно смело заканчивать с публичной активностью»,— уверен Иконников. «Даже если допустить подобные соглашения, скоро не останется людей, с которыми их можно заключать,— добавляет Комков.— Большинство бизнесменов за последние 12 лет научились обходиться без своих непосредственных ставленников в органах власти. Им проще зайти к знакомому чиновнику и с ним в тиши кабинета решить все имеющиеся вопросы. Это проще, чем подвергать риску свой бизнес или общественное положение, вступая в открытую борьбу за выборные места».

Однако люди, придумавшие расписки, считают, что партийцы лукавят. «В конце концов, инвесторы хотят надежных гарантий, а когда партий будет не семь, как сейчас, а десятки, функционерам придется волей-неволей изобретать систему, похожую на нашу. Ну или брать на вооружение уже имеющийся в Воронеже передовой опыт»,— уверен собеседник «Власти».

Кстати, распространению этого опыта может поспособствовать и исход нынешнего процесса. На прошлой неделе мировой суд Левобережного района Воронежа в третий раз перенес рассмотрение дела Федорова, объяснив это высокой занятостью гособвинителя и предстоящим отпуском судьи. Новое рассмотрение назначено на начало марта. Между тем по этому делу уже подходит срок давности (для преступлений небольшой тяжести он составляет два года), по истечении которого вынести Валерию Федорову обвинительный приговор суд уже не сможет. И, как полагают местные наблюдатели, против такого исхода дела, похоже, не возражает никто из участников разбирательства.